Изучение использования и сферы охвата исторической науки — ответ доктору Кэрол Клиланд и защита терминологии

Автор:  Пол Прайс (англ. Paul Price) 
Источник: creation.com  
Перевод: Алена Недоступ 
Редактура: Владимир Силенок, Катерина Савченко 

Важные дебаты по поводу научной методологии должны касаться различия между настоящим и прошлым. Недавно появившийся подход предлагает разграничить две области науки: операциональную и историческую науку. Поскольку историческая наука обращается к гипотезам, не поддающимся экспериментальной проверке, ученые-креационисты утверждают, что историческая наука подчинена как Библии, так и проверяемым, воспроизводимым результатам операциональной науки. Некоторые дарвинисты утверждают, что историческую науку следует считать равной операциональной науке, как, например, выдающийся философ науки доктор Кэрол Клиланд. Ее аргументы будут рассмотрены и опровергнуты, а использование соответствующей терминологии будет объяснено и защищено.

—————————————————————————–

Операциональная наука имеет дело с сущностями, которые поддаются исследованию непосредственно с помощью научного метода. Этот метод, приписываемый первоначально креационисту Фрэнсису Бэкону, включает в себя разработку гипотезы, проведение эксперимента для проверки гипотезы, а затем определение того, может ли результат быть повторен в будущих экспериментах. Это, конечно, зависит от нашей способности наблюдать рассматриваемое явление.

С другой стороны, историческая наука имеет дело с исследованием улик ради определения событий, происходивших в прошлом. Поскольку у нас нет возможности непосредственно наблюдать эти события и проводить над ними эксперименты, научный метод здесь неприменим. Вместо этого исследуются доказательства, и создается история, которая, кажется, правдоподобно объясняет найденные нами улики. Это криминалистика — точно такой же процесс используется при расследовании преступлений. Но принципиальное отличие здесь в том, что мы не можем в настоящее время наблюдать, проверять или повторять события прошлого. Эта уязвимость означает, что мы всегда должны свободно относиться к исторической науке; всегда есть вероятность, что появятся новые данные, которые полностью изменят нашу оценку. Наши сознательные и подсознательные предубеждения также будут склонять нас в ту или иную сторону, когда мы попытаемся объяснить то, что находим. Это правдиво вдвойне, когда мы имеем дело с вопросами происхождения — темами, имеющими далеко идущие и даже духовные последствия.

Об использовании терминов

В современном интеллектуальном ландшафте вышеприведенные концепции, к сожалению, были смазаны и во многих случаях прямо отрицались. Авторы-креационисты Рид (Reed) и  Кливберг (Klevberg) прослеживают первое использование термина «операциональная наука» в работах Нормана Гайслера 1980-х годов.^[1]  С этим согласен и автор-креационист Трой Лайси (Troy Lacey).^[2] Однако Рид и Кливберг  ошибочно полагают, что это базовое бинарное разграничение терминов между прошлым и настоящим является более поздним искажением креационистов Гайслера и Андерсона (они сокращают его следующим образом: операциональная наука — ОН^[2] )^[3] — в действительности примеры этого базового бинарного разграничения, даже в светской литературе, можно проследить, по крайней мере, до 1930-х годов.^[2]

Хотя нет никаких проблем с предложением Рида и Клевберга  рассматривать историю и науку как совершенно отдельные области, в то же время, рассматривая историческую науку как «смешанные вопросы».^[4]  По сути, нет никакого значимого различия между предложением Рида и Клевберга и использованием термина «историческая наука», который подразумевает, основываясь на названии, что это действительно «смешанный вопрос» между областями истории и науки.

Они, возможно, придают слишком обширное значение этой терминологии, когда утверждают, что она представляет собой уступку философии позитивизма — конечно, ни один из креационистов, использующих этот термин, не хотел бы делать такую уступку! Это кажется, по крайней мере, удобным термином для объяснения этих понятий широкой аудитории, не вдаваясь в большие тонкости ОН^[2] Гайслера или философски обусловленной семантики Рида и Кливберга. Поскольку эта бинарная схема в настоящее время имеет за собой несколько десятилетий использования, то по мнению автора этой статьи, внесение фундаментальных изменений здесь было бы  проблематичным и оно не стоило бы усилий, потраченных на весь этот процесс.

Можно было бы, например, начать подобную кампанию против использования термина «естественный отбор» (и некоторые так и сделали!) на том основании, что этот термин имплицитно совершает ошибку овеществления и ошибочно подразумевает, что природа действует как агент для «отбора» вещей. Однако в целом креационистское сообщество продолжает использовать этот термин для облегчения общения.

Размывая границы

 Однако, те, кто принимает это различие в светском сообществе, часто отрицают, что историческая наука не поддается тестированию; вместо этого они утверждают, что эти два типа науки равны с точки зрения их способности быть проверенными. Мотив здесь не может быть яснее, ибо эти люди хотели бы заставить нас поверить, что отрицание дарвинизма не менее антинаучно, чем отрицание физики или химии. Они не хотят оставлять места для дискуссий или дебатов касательно науки о происхождении мира.

Например, известный эволюционист доктор Эрнст Майр  однажды сказал в своей лекции:

«Например, Дарвин ввел в науку историчность. Эволюционная биология, в отличие от физики и химии, является исторической наукой — эволюционист пытается объяснить события и процессы, которые уже имели место. Законы и эксперименты — неподходящие методы для объяснения таких событий и процессов. Вместо этого создается историческое повествование, состоящее из предварительной реконструкции конкретного сценария, который привел к событиям, которые пытаются объяснить».^[5]

Это ясная оценка, с которой ни один ученый-креационист, вероятно, не стал бы спорить. Но Майр продолжает:

«Проверка исторических повествований подразумевает наличие широкого разрыва между наукой и гуманитарными науками, который так беспокоил физика C.P. Snow. На самом деле разрыва не существует — в силу своей методологии и принятия фактора времени, эволюционная биология служит мостом, который делает изменения возможными».^[5]

Таким образом, хотя Майр ясно понимал различие между операциональной и исторической наукой, он намеренно замазал это различие на одном дыхании, утверждая, что мы можем «проверять» исторические нарративы и что поэтому между этими двумя методологиями нет разрыва.

Другой такой человек — доктор Кэрол Клиланд (Carol Cleland), профессор философии и директор Center for the Study of Origins в Университете Колорадо в  Боулдере (рис. 1). Как и Майр, Клиланд признает это бинарное различие:

«Историографическая [историческая] наука отличается существенным образом от экспериментальной [операциональной] науки. Гипотезы экспериментальной науки обычно постулируют закономерности между видами или типами событий … .  Напротив, гипотезы научной историографии обычно постулируют конкретные события …»^[6]

И так же, как Майр, Клиланд хочет оспорить идею о том, что историческая наука заслуживает меньше доверия и не столь надежна, как экспериментальная наука. В 2001 году в журнале Geology была опубликована статья Клиланд под названием «Historical science, experimental science, and the scientific method»  («Историческая наука, экспериментальная наука и научный метод»).^[7] После упоминания о том, что ученые-экспериментаторы иногда порочат низкокачественные истории, приводимые в исторической науке, она делает следующее довольно откровенное и удивительное признание:

«Поразительное количество физиков и химиков, которые нападают на научный статус неодарвинистской эволюции, представляют значимые примеры этого феномена».^[8]

Причина, по которой я говорю, что это признание является одновременно искренним и удивительным, заключается в том, что дарвинисты в подавляющем большинстве случаев используют тактику запугивания, утверждая, что никакие «настоящие ученые» не ставят под сомнение обоснованность эволюции (используя в этом процессе ошибку «ни один истинный шотландец» — игнорирование контрпримера или апелляция к истинности — неформальная логическая уловка, попытка ad hoc сохранить в силе необоснованное утверждение; прим. пер.). Но здесь мы видим, что они это делают, хотя, по-видимому, в частном порядке.

Рисунок 1. Доктор Кэрол Клиланд, философ науки.

 Клиланд проводит некоторое время, подготавливая почву для этой дискуссии, объясняя историю научного метода, а также ограничения, налагаемые на экспериментальную науку проблемой индукции: никакое конечное число примеров никогда не может окончательно доказать универсальное обобщение. Именно по этой причине «фальсификационизм» был в целом принят научным сообществом после работ Карла Поппера, который использовал логический принцип Modus Tollens или отрицание следствия: «если P, то Q. не Q. следовательно, не P». Используя последовательную нотацию:

P → Q , ^¬Q ^{_├ ¬}P

Другими словами, универсальное обобщение ложно, если можно найти хотя бы один подлинный пример, где оно неприменимо.^[8] Используя эту методологию, мы никогда не стремимся подтвердить гипотезу; вместо этого мы стремимся доказать ее ошибочность, находя пример, где она терпит неудачу. Если никто не может привести такой пример, то он считается правдоподобно правильным, и чем больше раз он был подтвержден, тем больше становится степень уверенности. Сторонники этой методологии науки иногда заходят так далеко, что заявляют, что все, к чему не может быть применён такой подход, вовсе не является наукой — доктор Клиланд цитирует Генри Ги (Henry Gee), редактора журнала Nature, который говорит: «[исторические гипотезы] никогда не могут быть проверены экспериментом ,и поэтому они ненаучны … Никакая наука не может быть исторической».^[9]

Ответ Клиланд касательно фальсификационизма

Интересно, что Клиланд в своем ответе предпочитает опустить эмпирическую науку на уровень исторической, вместо того, чтобы поднять историческую до уровня эмпирической.  Как отмечают Рид и Клевберг:

«Решение Криланд критиковать экспериментальную науку незамедлительно заставляет поднять красный флаг. Почему бы просто не представить доказательства в пользу исторической науки? … Это неприятно напоминает эмоциональный призыв к тем, кто стал жертвой необузданного высокомерия светских ученых».^[10]

Ответ Клиланд касательно фальсификационизма состоит в том, чтобы заявить, что он «глубоко ошибочен», ссылаясь на две линии рассуждений: 1) эксперименты в реальном мире включают множество вспомогательных предположений, как то, что неудачное повторение не обязательно означает что гипотеза сфальсифицирована, и 2) ученые обычно не используют фальсификационизм, когда имеют дело со своими собственными гипотезами.^[11] Хотя стоит рассмотреть оба этих утверждения более подробно, следует сразу же отметить, что ни одно из этих утверждений, даже если они верны, не предполагает, что историческая наука заслуживает доверия! Это, по-видимому, с самого начала было смертельным ударом для попытки Клиланд защитить историческую науку.

В ответ на первый пункт мы потенциально соглашаемся: трудно выделить все переменные, участвующие в реальных экспериментах, и поэтому наука как средство достижения «истины» всегда будет «дырявым ведром». Именно поэтому мы нуждаемся в Библии, чтобы дать нам основание для ведения нашей науки! И ко второму пункту: какое отношение имеет указание на то, что большинство ученых обычно действуют лицемерно, не соответствуя своим собственным заявленным стандартам? Каким образом это делает недействительными сами стандарты?

Управление смешанными переменными

Клиланд пишет:

«Ложность вспомогательного предположения (по сравнению с целевой гипотезой) может быть ответственна за неудачное предсказание. Каждый студент-естествоиспытатель неявно осознает это, потому что повторения классических экспериментов в лабораторных упражнениях часто идут неправильно не потому, что проверяемая гипотеза ложна, а потому, что, например, неисправно оборудование или образец загрязнен. Более того, эту трудность нельзя обойти, варьируя условия, при которых проверяется гипотеза, учитывая, что число вспомогательных условий, задействованных в любой реальной ситуации, неизвестно и потенциально бесконечно; невозможно контролировать их все. Знаменитая попперовская директива «стиснуть зубы и отвергнуть гипотезу перед лицом неудачного предсказания» не имеет никакой логической силы».^[11]

В настоящее время, с одной стороны, существует множество методов контроля над путаницей переменных или вспомогательных допущений при проектировании эксперимента, а также для их последующего выделения с помощью статистического анализа.^[12]

С другой стороны, вполне возможно, что в реальном мире научного тестирования просто невозможно отделить все переменные от проверяемой. Клиланд намекает на это:

«Чрезвычайно влиятельная альтернатива индуктивизму — фальсификационизм — была подорвана открытием того, что теоретические и фоновые предположения играют неотъемлемую роль в отказе от гипотез (тезис Дюэма-Куайна), а также в их принятии (Gooding 2001)».^[6]

Другими словами, ваши интерпретации движимы интерпретирующим фильтром (вашим мировоззрением или исходными предположениями). Именно на это мы в своем креационном сообществе пытаемся показать. Это означает, что, не имея в Священном Писании основы, которая направляла бы нас в нашем базовом мировоззрении, становится трудно обосновать какие-либо твердые выводы из науки, даже в настоящее время. Всегда возможно, что существует какая-то неизвестная смешивающая переменная, которую мы не смогли объяснить в наших экспериментах. Эта проблема значительно устраняется, если мы начинаем с Писания как Слова Божьего и отталкиваясь от него, используем фальсифицируемые предсказания, чтобы попытаться заполнить пробелы в знаниях, которые мы не можем получить только из Писания.

Реальная практика фальсификационизма (или его отсутствия)

Как уже упоминалось выше, второе возражение Клиланд против фальсификационизма состоит в том, что он часто не практикуется в реальном мире науки. Она пишет:

«Более того, как указал Кун (1970), ученые почти никогда не практикуют фальсификационизм. Перед лицом неудачного прогноза они постоянно ищут условия, отличные от C, которые могут быть ответственны за это. Это равносильно осуществлению логически допустимого варианта спасения гипотезы путем отказа от вспомогательного предположения».^[11]

В качестве примера она приводит случай, когда астрономы девятнадцатого века открыли планету Нептун после того, как обнаружили, что орбита планеты Уран не соответствует предсказаниям ньютоновской физики. Вместо того чтобы полностью отвергнуть ньютоновскую физику, как по словам Клиланд, они должны были поступить в соответствии с фальсификационизмом, они придерживались ньютоновской физики и искали смешивающий фактор. Оказалось, что этот фактор — новая планета! Но подождите: разве кто-нибудь действительно будет возражать против этого, даже при строгом фальсификационизме? Похоже, что Клиланд подразумевает, что фальсификационизм в принципе не допускает наличия смешивающих переменных в экспериментах. По-видимому, она хотела бы, чтобы мы поверили, что единственный правильный ответ на неудачное предсказание о фальсификационизме — это полностью отвергнуть гипотезу, не допуская никаких ловушек экспериментальной методологии в реальном мире. Это явно аргумент соломенное чучело, потому что он не точно представляет идеи Поппера:

«Поппер всегда проводил четкое различие между логикой фальсифицируемости и ее прикладной методологией. Логика его теории предельно проста: если один черный металл не подвержен воздействию магнитного поля, то из этого следует, что не все черные металлы подвержены воздействию магнитных полей. Логически говоря, научный закон фальсифицируем в своем конце, хотя и не поддается окончательной проверке. Однако с методологической точки зрения ситуация гораздо сложнее: ни одно наблюдение не свободно от возможности ошибки — следовательно, мы можем задаться вопросом, был ли наш экспериментальный результат тем, чем он казался.

Таким образом, отстаивая фальсифицируемость как критерий демаркации для науки, Поппер явно допускает тот факт, что на практике одного противоречащего или встречного примера никогда не бывает достаточно методологически, чтобы фальсифицировать теорию, и что научные теории часто сохраняются, даже если большая часть имеющихся доказательств противоречит им или аномальна по отношению к ним».^[13]

Но как быть с теми случаями, когда ученые действительно не применяют фальсификационизм на практике? Нам не нужно идти за примером далеко и эксперимент Пастера, опровергающий абиогенез, будет кстати. Несмотря на то, что абиогенез многократно фальсифицировался экспериментально (хотя технически никогда нельзя доказать универсальное отрицание, поэтому этот термин здесь следует использовать свободно), основное научное сообщество продолжает цепляться за веру в то, что жизнь возникла спонтанно из неживой материи — веру, которую, по-видимому, разделяет и доктор Клиланд.^[14] Поскольку для этой веры нет научного обоснования, мы были бы правы, если бы назвали их веру в абиогенез слепой верой.

Во всяком случае, доктор Клиланд, очевидно, права в том, что ученые не всегда последовательно применяют фальсификационизм в реальной практике; но это ничего не говорит о полезности методологии. Это показывает, что ученые — люди с мировоззрением и любимыми теориями, которые они стремятся их защитить, даже когда они противоречит известным научным результатам.

«Явная улика»?

 Как альтернативу фальсификационизму, Клиланд по-видимому, предлагает поиск так называемой «явной улики»:

«Взгляд на реальную практику исторических исследователей, однако, показывает, что основной акцент делается на поиске положительных доказательств — явной улики. Явная улика — это след, который наводит на одну из конкурирующих гипотез как обеспечивающую лучшее причинно-следственное объяснение, чем другие, для доступных в настоящее время наблюдений».^[11]

Существует серьезная проблема с этой методологией, которая остается совершенно неразрешенной: то, что считается «явной уликой» в умах ученых, в конечном счете, произвольно, будучи зависимым от типов причин, которые они способны понять в то время. Не только это, но и объем конкурирующих гипотез, которые исследователи готовы рассматривать, субъективен; членам научного креационного сообщества слишком хорошо известно, что неблагоприятные объяснения (такие как библейское творение, например!) подвергаются остракизму и не принимаются во внимание светским научным сообществом. Как выразился известный генетик Ричард Левонтин, они не хотят «позволить Божьей ноге стать на порог».^[15] Другими словами, «истинность улики» находится в глазах смотрящего. Это совершенно не устраняет субъективного элемента из исторической науки.

Возьмем в качестве примера один из примеров Клиланд:

«До 1980 года существовало много различных объяснений гибели динозавров, включая болезни, изменение климата, вулканизм и падение метеорита. Открытие обширных залежей иридия на КТ границе привлекло внимание к удару метеорита; иридий редко встречается на поверхности Земли, но высокие концентрации существуют в недрах Земли и в метеоритах. Последующее открытие шокового кварца на КТ границе  подтвердило [sic] предположение о столкновении с крупным метеоритом, поскольку на тот момент не было известно вулканического механизма, способного произвести такое количество шокового кварца».^[11]

Если открытие шокового кварца на КТ границе следует рассматривать как неопровержимое доказательство, которое решает дело в пользу гипотезы падения метеорита (рис. 2), то мы должны как минимум ожидать, что сегодня существует почти всеобщий консенсус по этой теме среди основных ученых. Но это не так. На самом деле, не нужно много искать, чтобы наткнуться на следующее утверждение ведущего журнала (National Geographic):

«Причина массового вымирания, которое знаменует собой конец мелового периода и начало палеогена, является научной загадкой».^[16]

Рисунок 2. Клиланд считает, что были найдены «неопровержимые доказательства» гипотезы о том, что крупный удар астероида вызвал вымирание динозавров.

Итак, если это событие до сих пор считается тайной, то как может Клиланд  утверждать, что какая-то конкретная улика была решающей? Это, конечно, все внутренние дебаты среди ученых, которые принимают глубокое время и дарвиновскую эволюцию. Если отбросить предположение о миллионах лет и понять, что палеонтологическая летопись —  это в значительной степени не летопись постепенных изменений, а глобальная катастрофа в течение примерно одного года, то обнаружение свидетельств падения метеоритов в палеонтологической летописи больше не имеет отношения к вопросу о том, как вымерли динозавры.

У нас есть доказательства артефактов, которые убедительно свидетельствуют о том, что люди и динозавры сосуществовали в прошлом  одновременно.^[17] Почему эволюционисты не считают это неопровержимым доказательством того, что динозавры вымерли миллионы лет назад? Проще говоря, это происходит потому, что они отказываются рассматривать эти доказательства, поскольку это заставило бы их пересмотреть свое мировоззрение. Все это подтверждает следующую точку зрения: доказательства всегда фильтруются через исходные предпосылки нашего мировоззрения — они не говорят сами за себя.^[18]

Асимметрия сверхдетерминации

Клиланд апеллирует к «асимметрии сверхдетерминации», чтобы объяснить методологические различия между исторической и операциональной наукой:

«Локализованные события имеют тенденцию быть причинно связанными во времени асимметричным образом. Например, извержение вулкана имеет много различных эффектов (например, пепел, пемза, массы базальта, облака газов), но только небольшая часть этого материала требуется для того, чтобы сделать вывод, что извержение произошло; проще говоря, не нужна каждая мельчайшая частица пепла. В действительности достаточно всего одного из всего этого множества эффектов. Однако, если проделать то же самое, но в другом направлении времени, то можно получить совершенно другие результаты. Предсказать возникновение извержения гораздо труднее, чем сделать вывод, что оно уже произошло … Асимметрия сверхдетерминации объясняет различия, считающиеся проблематичными, между исторической и экспериментальной наукой в отношении проверки гипотез. Точно так же, как существует множество различных возможностей (субколлекций следов) для поимки преступников, существует множество различных возможностей для установления того, что вызвало вымирание динозавров … [Ученые] постулируют различные причинные этиологии для следов, которые они наблюдают, а затем пытаются выделить из них, ища явную улику —след, который идентифицирует преступника вне разумных сомнений».^[19]

Нет никаких сомнений в том, что асимметрия сверхдетерминации является достоверным наблюдением за реальными фактами, доступными нам как людям, ограниченными фактором времени и тем, что мы способны наблюдать и понимать. Действительно, предсказать будущие события труднее, чем сделать выводы о прошлых — точно так же, как сложнее с точностью предсказать, когда и где в будущем произойдет буря, чем сделать вывод, что она только что прошла, глядя на такие улики, как мокрая и покрытая градом земля.

Однако Клиланд упускает из виду то, что все наши умозаключения о прошлых событиях основаны на нашем опыте; мы наблюдаем за явлениями и видим улики, которые они оставляют после себя. Когда мы снова столкнемся с теми же самыми уликами в будущем, то мы будем склонны объяснять их теми же самыми причинами, которые мы наблюдали. Мы наблюдаем за бурей и видим, что они оставляют после себя град. Это на самом деле эмпирическое и наблюдательное явление. Но это также служит для того, чтобы подчеркнуть главную слабость всей исторической науки: мы ограничены в наших объяснениях теми типами причин, с которыми мы уже знакомы из нашего собственного опыта. Мы по своей природе неспособны вывести причины, которые мы никогда не видели сами. Это ставит нас в невыгодное положение, когда мы обращаемся к прошлому: мы всегда будем стремиться приспособить имеющиеся свидетельства к известным типам явлений в качестве потенциальных причин. Именно эта тенденция, возможно, привела нас к широко распространенной практике униформизма в господствующей исторической науке: максима о том, что настоящее является ключом к прошлому, на самом деле является нашей единственной возможностью попытаться расшифровать историю, если мы отвергли вдохновенное свидетельство Писания!

Рисунок 3. «Асимметрия сверхдетерминации» может быть проиллюстрирована тем фактом, что легче предположить, что произошло извержение вулкана в прошлом (основываясь на любом из множества возможных улик), чем предсказать его извержение в будущем. Клиланд утверждает, что этот факт полностью объясняет различия в методологии между исторической и операциональной наукой.

Нет ничего логичного или научного в предположении, что в прошлом не действовали никакие уникальные причины, которые мы не наблюдаем в настоящее время. Такой расклад событий вполне возможен, и Писание свидетельствует, что это действительно так. Всемирный потоп был не похож ни на что из того, что кто-либо наблюдал, ни до, ни после него. Единственный способ узнать наверняка, что произошло в прошлом, — это получить достоверный отчет очевидца, который там был. По иронии судьбы, Клиланд отвечает на критику в ее сторону:

« … если говорить о накоплении доказательств в поддержку гипотезы,  то у ученых нет перспективы с точки зрения Бога вне времени. Они безвозвратно находятся в потоке времени, и доказательная позиция историка принципиально отличается от позиции экспериментатора».^[20]

Вот именно! Но с Библией нам доступна перспектива с точки зрения Бога! Это перспектива, которую Клиланд игнорирует, даже не упоминая. Признание Клиланд  того, что доказательная позиция историков «принципиально отличается» от позиции экспериментаторов, подрывает ее основной тезис о том, что «историческая наука не уступает классической экспериментальной науке».^[8] Сказать, что одно не хуже другого, — это все равно что сказать, что быть свидетелем преступления, когда оно совершается, ничуть не лучше, чем пытаться собрать воедино то, что произошло после этого, используя имеющиеся улики. Какой судебный следователь согласится с таким заявлением?

В еще одной части, очень богатой иронией, Клиланд говорит следующее:

«…гораздо легче найти явную улику необычных катастрофических исторических событий, имеющих глобальные последствия, чем для сложных, обычных исторических процессов и событий, имеющих локальные последствия, потому что первые, но не последние, как правило, оставляют следы … которые выделяются в стратиграфической записи как заслуживающие внимания».^[21]

Эй, а как насчет наличия всей стратиграфической записи как таковой? Может ли это быть «явной уликой», что произошел глобальный потоп? А как насчет того факта, что мы находим миллионы окаменелостей по всей планете, многие из которых свидетельствуют о быстром захоронении и погружении в воду? А как насчет обнаружения морских ископаемых на самых высоких горных вершинах? Светское сообщество умудряется не обращать внимания на все эти вещи, чтобы сохранить свою веру в постепенность и отрицание Всемирного потопа. «Явные улики» есть, но люди отказываются видеть их, потому что они добровольно невежественны (как предсказано во 2 Петра 3).

Вывод

Доктор Клилад пыталась спасти историческую науку от критики тех представителей научного сообщества, которые признают превосходство эмпирической (операциональной) науки над неопровержимыми историями о прошлом. К сожалению, все ее попытки заканчиваются неудачей, потому что все они сводятся к нападкам на эмпирическую, наблюдательную науку, а не к демонстрации надежности исторической науки.

Как говорит сама Клиланд:

«Выводы исторической науки так же условны и подлежат пересмотру, как и выводы экспериментальной науки … В идеале этот процесс сводится к одной гипотезе. Но нет никаких гарантий … важно иметь в виду, что правильная гипотеза может не быть среди рассматриваемых и на самом деле может никогда не быть рассматриваема человечеством; ученые-историки так же ограничены своим воображением, как и экспериментаторы.

Более того, даже если предположить, что правильное объяснение находится среди рассматриваемых нами, то нет никаких гарантий, что явная улика для него будет найдена, даже если предположить, что она существует».^[22]

Клиланд можно похвалить за честность, но такое мировоззрение мрачно и безнадежно. Мы никогда не можем быть уверены в знании чего-либо, если мы зависим только от человеческой науки, и она, кажется, принимает эту скептическую, агностическую позицию, но только до определенной степени; она никогда скептически не относится к общей секулярной догме относительно прошлого: миллионы лет и эволюция всегда принимаются как должное в ее трудах.

Как и большинство других светских ученых, Клиланд не рассматривает вес Божьего Слова как руководство к познанию того, что произошло в прошлом Земли, а также как основание, из которого мы можем сделать выводы о нынешних постоянных процессах во Вселенной. Ни экспериментальная, ни историческая наука не имеют большой ценности без Священного Писания, и Клиланд почти смехотворно слепа к своим собственным анти-креационистским предубеждениям, даже когда она изо всех сил пытается указать, насколько предубеждения действительно влияют на выводы ученых.

Например, в своих многочисленных публикациях она посвящает много времени теории падения астероида и вымирания динозавров, но никогда не рассматривает возможность того, что динозавры вымерли относительно недавно, несмотря на наличие мягких тканей в костях динозавров (еще одна «явная улика», которую неодарвинисты вроде Клиланд должны намеренно игнорировать).^[23] Это одновременно показывает, что она права относительно способности предубеждений контролировать научные выводы, и в то же время ошибается относительно выводов, которые она сама делает.

Фальсифицируемость остается мощной демаркационной линией между операциональной и исторической наукой (несмотря на практические ограничения, с которыми часто сталкиваются ученые), и атака Клиланд на методологию фальсификации была основана на неправильной характеристике. Поскольку мы очень ограничены в количестве свидетельств, которые мы можем собрать о прошлом, а также в нашей способности понять все возможные причины данного фрагмента доказательств, свидетельства очевидцев всегда будут предпочтительнее спекулятивных реконструкций.

Ссылки и примечания

1. Reed, J. and Klevberg, P., Beyond ‘origin & operation’ science, part I: critique of OS2 , CRSQ 50(4):237–251, 2014.
2. Lacey, T., First usage of origins vs. operational science, answersingenesis.org, 1 February 2018.
3. Рид и Кливберг пишут: «Креационисты начали отвечать на эти утверждения, предлагая, что наука включает в себя различные аспекты, часто называемые “наукой об операциях и наукой о происхождении“, вторя ложному рассказу скептиков о том, что эти термины являются изобретением креационистов (ссылка 1).
4. Reed, J. and Klevberg, P., Beyond ‘origin & operation’ science, part II: an al-ternative, CRSQ 51(1):31–39, 2014. t
5. Mayr, E., Darwin’s influence on modern thought, scientificamerican.com, 24 November 2009.
6. Cleland, C., Philosophical issues in natural history and its historiography, in: Tucker, A. (Ed.), A Companion to the Philosophy of History and Historiography, John Wiley & Sons, Chichester, UK, pp. 44–62, 2011.
7. Cleland has since published more essays and works relating to historical sci-ence, e.g. ref. 6.
8. Cleland, C., Historical science, experimental science, and the scientific meth-od, Geology 29(11):987; 2001.
9. Gee, H., In search of deep time, The Free Press, New York, p. 267, 1999; as quoted in ref. 8.
10. Reed, J. and Klevberg, P., Carol Cleland’s case for historical science—part 1: devaluing experimental science, J. Creation 31(2):103–109, 2017.
11. Cleland, ref. 8, p. 988.
12. Pourhoseingholi, M., Baghestani, A., and Vahedi, M., How to control con-founding effects by statistical analysis, Gastroenterology and hepatology from bed to bench 5(2):79–83, 2012.
13. Thornton, S., Karl Popper, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Summer 2017 edn), Edward N. Zalta (Ed.), plato.stanford.edu, 21 September 2016.
14. Dr Cleland has written on the topic of abiogenesis, for example see: Cleland, C., Conceptual challenges for contemporary theories of the origin(s) of life, Current Organic Chemistry 17(16):1704–1709, 2013.
15. Lewontin, R., Billions and billions of demons, review of The Demon-Haunted World: Science as a candle in the dark by Carl Sagan, 1997, The New York Re-view, 9 January 1997, p. 31.
16. Cheung, C., Dinosaur extinction: learn more about why they vanished, na-tionalgeographic.com, accessed 17 January 2019.
17. Nelson, V., Dire Dragons, Untold Secrets of Planet Earth Publishing Company, Red Deer, Alberta, 2011.
18. Batten, D., Faith and facts, 1 March 2016.
19. Lacey, ref. 2, p. 989
20. Cleland, C., Reply to Kevin Kilty’s “Comment on: Historical science, experi-mental science, and the scientific method”, Geology 30:951–952, 2002.
21. Cleland, C., Reply to R.J. Bailey’s “Comment on: Historical science, experi-mental science, and the scientific method”, Geology 30:953–954, 2002.
22. Cleland, C., Prediction and explanation in historical natural science, British J. Philosophy of Science 62:551–582, 2011.
23. Smith, C., Dinosaur soft tissue, 28 January 2014.