Дает ли гомология доказательства эволюционного натурализма?

Автор: Др. Джерри Бергман (агл. Jerry Bergman) 
Источник: creation.com
Перевод: Алена Недоступ 
Редактура: Елена Бондаренко, Владимир Силенок

Краткое содержание

Понятие гомология связанно с теорией о том, что макроэволюционные отношения могут быть доказаны сходством в анатомии и физиологии различных животных. Начиная с Дарвина, гомология приводилась в учебниках как главное доказательство эволюции. Обзор литературы по гомологии показывает, что эта теория не дает доказательств эволюционного натурализма и что общие примеры гомологии могут быть лучше объяснены сотворением. Кроме того, углубленные знания о генетической и молекулярной основе жизни выявили множество серьезных исключений и противоречий в теории, которые в результате в значительной степени опровергли гомологию как доказательство эволюции.

__________________________

Обширные сравнения скелетов, мышц, нервов, органов тела, ультраструктуры клеток и биохимии различных видов животных подтвердили, что существует большое сходство как в их структуре, так и в функциях. Систематизируя или классифицируя большие наборы анатомических структур в соответствии со сходством выбранных признаков, эволюционные натуралисты попытались продемонстрировать доказательства длинной линии постепенно прогрессирующих изменений животных, заканчивающихся в наивысшем организме — человеке. В следствии чего, эволюционисты утверждают, что эти сравнения доказывают концепцию, согласно которой вся жизнь развилась из гипотетической протоклетки («общего предка»), которая, по их мнению, жила около 3,5 миллиарда лет назад.

   Со времен Дарвина этот взгляд, названный гомологией или теорией гомологии был представлен в качестве главного доказательства теории макроэволюции. Пример такого рассуждения выглядит следующим образом:

«Если вы посмотрите на Корвет 1953 года выпуска и сравните его с последней моделью, то заметны только самые общие сходства, но если вы сравните модели Корвет 1953 и 1954 годов, стоящие бок о бок, затем модель 1954 и 1955 годов и так далее, то постепенное видоизменение очевидно. Именно так поступают палеонтологи с ископаемыми, и эти доказательства настолько основательны и всеобъемлющи, что их не могут отрицать разумные люди [курсив в оригинале]».^[1]

Гомология —  это не просто второстепенное доказательство эволюции, напротив, она широко цитируется эволюционистами как одно из наиболее убедительных доказательств в пользу их теории.^[2],[3] Дарвин пришел к выводу, что гомология является критически важным доказательством общего происхождения:

«Согласно дарвиновской теории общего предка, структуры, которые мы называем гомологиями, представляют собой характеристики, унаследованные с некоторой модификацией соответствующего признака у общего предка. Дарвин посвятил целую книгу «Происхождение человека и половой отбор» в основном идее о том, что люди имеют общее происхождение с обезьянами и другими животными … Дарвин построил свой довод главным образом на анатомических сравнениях, раскрывающих гомологию между человеком и обезьяной. Для Дарвина близкое сходство между обезьянами и людьми можно было объяснить только общим происхождением».^[4]

Дарвин утверждал, что представители одного и того же класса животных похожи друг на друга в общем плане их строения, и, по его словам, это сходство критически важно из-за того, что «рука человека, сформированная чтобы брать, лапа крота чтобы рыть, нога лошади, плавник дельфина и крыло летучей мыши» —  все они «построены по одному и тому же образцу» и «включают сходные кости в одинаковых относительных положениях» —   это именно то, чего ожидала бы теория общего происхождения.^[5] Одним из ранних примеров того, как гомология использовалась для аргументации в пользу макроэволюции, является биологический текст 1928 года, в котором, отвечая на вопрос: «Почему у особей одного вида все их части гомологичны?», сказано:

«Очевидный ответ заключается в том, что все они произошли от одних и тех же предков … Биологи продвигают этот ответ еще дальше и говорят, что поскольку гомология внутри вида является результатом общего происхождения, следовательно, вся гомология обусловлена общим происхождением, а близость родства определяет количество гомологичных частей [курсив в оригинале]».^[6]

Аргумент от гомологии использовался в школьных и университетских учебниках биологии на протяжении многих поколений. Обзор, проведенный автором, включающий 45 широко используемых в последние годы учебников для колледжей и 28 учебников для старших классов, показал, что все тексты, в которых обсуждалась эволюция (за исключением одного), использовали гомологию в качестве главного доказательства дарвинизма. Большинство дискуссий в них были краткими и почти идентичными по содержанию и направленности. Следующий пример был типичным:

«Семь позвонков в человеческой шее соответствуют тем же самым семи, гораздо более крупным шейным позвонкам у жирафа: они гомологичны. Количество шейных позвонков — это черта, общая для существ, происходящих от общего предка. Родственные виды имеют соответствующие структуры, хотя они могут быть изменены различными способами».^[7]

Конклин (Conklin) даже утверждает, что единственным натуралистическим объяснением гомологии является эволюция, подразумевая, что не существует никакого объяснения с точки зрения разумного замысла. По его словам, фундаментальное сходство между эмбрионами, личинками и взрослыми особями

«это такие же подлинные гомологии, как и гомологии между структурами взрослых организмов, и единственное естественное объяснение, которое когда-либо было найдено для таких гомологий, — это наследование от общих предков … Эти фундаментальные сходства, или гомологии, как их называют технически, требуют некоторого объяснения, и единственное естественное объяснение, которое когда-либо было предложено, — это эволюция».^[8]

Гораздо более поздняя цитата иллюстрирует, как эта линия рассуждений все еще используется сегодня, чтобы утверждать, что доказательства гомологии для общего предка всей жизни «очень сильны».

«А почему у летучих мышей и китов так много общего анатомически с мышами и людьми? Почему практически все передние конечности позвоночных имеют один и тот же базовый «пентадактильный» (пятипалый) дизайн? (Это один из многочисленных примеров «гомологичных» структур, демонстрируемых родственными видами.)»^[9]

Автор приходит к выводу, что ответ — это эволюция. Барр (Barr) называет гомологию первым аргументом в своем списке доказательств эволюции. Как показывают приведенные выше цитаты, одна и та же линия рассуждений использовалась для «доказательства» эволюции на протяжении более чем столетия. Однако Добжанский (Dobzhansky) признавал, что «гомология не доказывает эволюцию в том смысле, что никто на самом деле не видел постепенных изменений в миллионах последовательных поколений, которые вели от общего предка к птице, с одной стороны, и к человеку — с другой». Но, добавляет он, гомология убедительно предполагает эволюцию: «Факты гомологии имеют смысл, если предполагается, что они обусловлены эволюцией организмов, которые теперь отличаются от общего предкового вида. Иначе они не имеют смысла».^[10]

Происхождение теории гомологии

Аргумент сравнительной анатомии, названный гомологией, вероятно, впервые был популяризирован Хаксли в 1863 году, чтобы доказать эволюцию человека. В своей книге Man’ Place in Nature он собрал то, что, по мнению Милнера (Milner), является «неопровержимым доказательством» многих близких гомологий «мышца за мышцей и кость за костью», доказывая правоту гомологии.^[11]

Понятие гомологии первоначально означало только то, что набор структур был фундаментально схожим. Впервые она была разработана в 1843 году одним из наиболее информированных критиков Дарвина, сэром Ричардом Оуэном.^[12],[13] До Дарвина гомологические наблюдения объяснялись концепцией, называемой идеальными архетипами, то есть Создатель использовал высший прототип конструкции для всего Своего творения. Одна из ветвей этого мировоззрения сейчас называется теорией разумного замысла.^[14] Только после Дарвина гомология стала подразумевать общее происхождение. После распространения идей Дарвина структурное сходство у многих животных, которое было очевидным для анатомов на протяжении многих поколений, было истолковано как свидетельство общего происхождения.^[15]

Оценка гомологии как свидетельства эволюции

То, что существует  некоторое сходство, когда сравниваются определенные аспекты жизненных форм, является очевидным. Вопрос заключается в следующем: «Доказывает ли существующее сходство, что одна структура эволюционировала в другую и, в конечном счете, что сложное развилось из простого?» Самое простое и очевидное объяснение того факта, что морфологические сходства между костями, органами чувств, легкими или жабрами существуют у большинства высших животных, состоит в том, что жизненные потребности сходны для подобных живых существ, и некоторые конструкции предпочтительны при построении животных, потому что эти конструкции превосходят конкурирующие конструкции.

Все автомобильные, велосипедные и тележечные шины имеют круглую форму, поскольку эта конструкция подходит для функции большинства шин. Гомология шин доказывает не общее происхождение, а общую конструкцию, используемую инженерами на протяжении всей истории из-за превосходства круглой структуры для движения. Точно так же большинство почек позвоночных структурно сходны, потому что они имеют сходную физиологическую роль в организме и, следовательно, должны быть одинаковыми как по структуре, так и по функции.

Гомология также не доказывает, что группа животных связана общим происхождением, потому что сходство и различия существуют для любых двух типов животных, и признаки часто выбираются эволюционистами только потому, что они, кажется, дают доказательства того, что два животных связаны между собой. Единственным критерием, который использовался дарвинистами для отбора примеров гомологии, было: «Поддерживает ли этот пример то, что считается эволюционной взаимосвязью?» Другие примеры или игнорируются, или оправдываются. Этот факт настолько хорошо известен, и существует так много примеров, противоречащих объяснению общего происхождения, что эволюционисты попытались разделить большинство предполагаемых примеров гомологии на два типа: аналогию и гомологию. Разделение основано на различии между сходством, обусловленным общим происхождением, или гомологией, и сходством, обусловленным исключительно сходством функций, называемым аналогией. Примером могут служить передние конечности людей, лошадей, китов и птиц, которые считаются гомологичными, потому что:

«все они построены по одному шаблону и включают в себя сходные кости в одних и тех же относительных положениях, потому что все они происходят от одних и тех же костей предков. Крылья птиц и насекомых, с другой стороны, аналогичны: они служат одной и той же цели, но не являются модифицированными версиями структуры, присутствующей у общего предка. Крылья птиц и летучих мышей гомологичны в строении скелета  потому что произошли от передней конечности общего предка рептилий; но они аналогичны с точки зрения их модификации для полёта — перья у птиц, кожные перепонки у летучих мышей».^[16]

Другими словами, если сходство конструкции поддерживает эволюционные предположения, то оно указывается как гомология и принимается как доказательство эволюции. И наоборот, если сходство конструкции не поддерживает эволюцию, то это называется аналогией, и делается вывод, что сходство существует потому, что определенная конструкция лучше всего подходит для функций определенной части тела, а не из-за общего предка. Предполагается, что многие аналогичные структуры существуют благодаря конвергентной эволюции, которая определяется как независимая эволюция аналогичных структур из-за сходных требований окружающей среды.^[17] Конвергентная эволюция также используется для объяснения сходных структур, образовавшихся из различных эмбриональных структур или предшественников.

Многие примеры гомологии на самом деле лучше объясняются аналогией, а существующее сходство часто обусловлено сходством функциональных и/или конструктивных ограничений. Передние конечности человека, кита и птицы похожи, потому что они выполняют схожие функции и имеют схожие конструктивные ограничения. Вывод о том, что две гомологичные кости похожи, поскольку они якобы «происходят от одних и тех же костей предков» (как утверждает Барр), основан не на прямых доказательствах, а на априорных выводах, требуемых макроэволюцией. Джонс (Jones) пришел к такому выводу:

«…эволюционистская аргументация гомологии лишена научного содержания. Этот конкретный недостаток имеет очень серьезные последствия; он поражает в корне все попытки эволюционистов дать гомологии объективную основу и отличить гомологию (сходство по происхождению) от аналогии (сходство не из-за происхождения). Единственный способ, которым они могут распознать аналогичную вариацию, особенно когда она обусловлена конвергентной эволюцией, — это критерии (например, генетические или эмбриологические), которые, как мы теперь знаем, не относятся к органам с «неоспоримой» гомологией. Эволюционистская концепция гомологии в настоящее время явно является полностью субъективной».^[18]

Сти́вен Джей Гулд предположил, что «центральной задачей эволюционной биологии является … отделение гомологичного подобия от аналогичного», а затем подчеркнул, что «гомология — это сходство, обусловленное происхождением от общего предка, и точка».^[19] Проблема с этим определением заключается в том, что  без непосредственного наблюдения, родословная нам не известна. В ответ на вопрос: «Можем ли мы идентифицировать ископаемых предков видов, живущих сегодня?» Марк Сиддалл (Mark Siddall) профессор Мичиганского университета  утверждает, что это невозможно и что использование стратиграфических данных при сборке филогении должно основываться на спекуляциях.^[20]

«К концу 1970-х годов этот  «Академический Идол», которого Пирсон (Pearson) назвал «охотой на предков», но которого Элдридж (Eldredge) метко назвал «поклонением предкам», был полностью развенчан».^[20]

Еще в 1870 году Хаксли понял, что, имея дело с окаменелостями, которые являются единственным имеющимся свидетельством прошлой жизни, нельзя отличить дядей и племянников от отцов и сыновей.^[21] Среди многих причин, по которым предков нельзя отличить от родственных таксонов, как это было отмечено  Сиддалом (Siddall) и другими, это то, что не может быть никаких положительных свидетельств о происхождении, а только умозаключения. Отсутствие доказательств может позволить строить только вероятностные родственные связи или постулаты ad hoc.^[22]

Хотя почти во всех структурах живых существ существует много сходств, структурные вариации являются нормой. Часто вариации, встречающиеся в животном мире, по-видимому, существуют исключительно для того, чтобы создать разнообразие, а не для того, чтобы давать преимущество в выживании.

Ниже приводятся некоторые примеры у людей:

• Сросшиеся мочки ушей: аллель для свободных мочек ушей является доминантным по отношению к рецессивному аллелю а для сросшихся мочек ушей.
• Умение сворачивать язык: аллель R позволяет человеку сворачивать свой язык в U-образную форму и является доминантным для аллеля r (некоторые люди лишены этой способности).
• Большой палец автостопщика: люди, которые могут согнуть последний сустав большого пальца назад под углом 60 градусов или больше, имеют рецессивный аллель h, а те, кто не может так сделать, имеют доминантный аллель H.
• Согнутый мизинец: человек с доминантной аллелью В может положить ладони плашмя на стол и в расслабленном состоянии согнуть последний сустав мизинца в сторону четвертого пальца. Те, у кого есть рецессивный аллель в, не способны этого сделать.
• Переплетение пальцев: люди с аллелем С могут скрестить большой палец левой руки над большим пальцем правой руки, когда они переплетают свои пальцы. Аллель с доминирует над аллелем С, в результате чего, человек обычно скрещивает большой палец правой руки над левым.
• Вкус РТС: те, кто имеет доминантный аллель Т, могут обнаружить горький вкус в бумаге, пропитанной фенилтиокарбамидом (РТС), если они пожуют ее в течение нескольких секунд. Люди с рецессивным аллелем не могут ощутить вкус этого химического вещества.
• Мыс вдовы: аллель W (линия роста волос на лбу в форме треугольника вершиной вниз) доминирует над аллелем, который производит прямую линию волос.^[23]

Аргументация в пользу макроэволюции при помощи сравнений в соответствии с суждениями о «сложности» также проблематична, поскольку существует огромное количество исключений.

Аргумент сравнительной анатомии полностью проваливается, когда пытаются проследить все формы жизни (и даже окаменелости) до их предполагаемого универсального общего предка(-ов). У одноклеточных животных (или тех, которые находятся на многих последующих стадиях развития) существует мало аналогов скелета, мышц и мозга.

Не существует никаких биологических или логических требований для того, чтобы напрасно изменять конструкцию костей, мышц и нервов у каждой живой формы сверх необходимого для адаптации животного к окружающей среде. Хотя разнообразие и универсально в мире природы, разнообразие, которое мешает жизненному процессу или выживанию животного, обычно избегается в дизайне животного. Конструктивные ограничения сильно лимитируют возможные вариации в анатомии животного, а чрезмерное отклонение от идеала может помешать способности животного выживать.

Многочисленные сходства, существующие между представителями животного царства, являются результатом того, что один дизайнер создал основные виды живых «систем», а затем специально модифицировал каждый тип жизни, чтобы позволить ему выжить в своей уникальной экологической нише. Примерами основных сред, для которых должны быть созданы организмы, являются воздух, земля и вода. Структуры, служащие аналогичным целям в аналогичных условиях и питающиеся аналогичной пищей, должны обладать сходством, как в конструкции, так и в функциях. Это проиллюстрировано в критике Берра (пример с Корветом, приведенный ранее):

«…Основная цель Берра  — показать, что живые организмы являются результатом натуралистической эволюции, а не разумного замысла. Однако структурные сходства между автомобилями, даже сходства между старыми и новыми моделями (которые Берра называет «постепенное видоизменение») обусловлены конструкцией в соответствии с ранее существовавшими моделями, т. е. дизайном. Поэтому по иронии судьбы аналогия Берра  показывает, что даже поразительного сходства недостаточно, чтобы исключить объяснения, основанные на дизайне. Чтобы продемонстрировать натуралистическую эволюцию, необходимо показать, что механизм, посредством которого строятся организмы (в отличие от механизма, посредством которого строятся автомобили), не предполагает проектирования».^[24]

Конвергентная эволюция

Основная проблема теории гомологии заключается в том, что многие структуры кажутся внешне похожими, но существенно различаются в плане анатомии, физиологии и т. д. Поскольку такие примеры нелегко объяснить гомологией, эволюционисты выдвинули гипотезу, объясняющую эту проблему, и называемую конвергентной эволюцией, которая пытается объяснить найденную аналогию.

Одним из наиболее распространенных примеров конвергентной эволюции является эволюция крыльев. Считается, что крылья эволюционировали как минимум четыре раза; у птиц, летучих мышей (рукокрылые), насекомых и рептилий (таких как птеродактиль). Ученые также пришли к выводу, что крылья птиц не развились из крыльев мух по нескольким причинам. Главная из них заключается в том, что среди многочисленных отпечатков насекомых в камне или в многочисленных образцах насекомых в янтаре не было обнаружено никаких свидетельств эволюции насекомых в птиц (или в любое другое животное).

Следовательно, хотя эволюционные прародители птиц широко обсуждаются среди эволюционистов, насекомые не считаются вероятными кандидатами. Наиболее распространенная теория эволюции птиц предполагает, что они произошли от динозавров или других рептилий. Таким образом, крылья птиц и насекомых обозначаются не как гомологичные, а как аналогичные, поскольку убедительные доказательства опровергают утверждение о том, что птицы произошли непосредственно от насекомых. Это один из многих примеров того, что эволюционисты утверждают, что это не опровергает теорию гомологии, потому что данное сходство было вызвано конвергентной эволюцией. Тем не менее, нет никаких доказательств, подтверждающих теорию конвергентной эволюции.

Классическим примером конвергентной эволюции является тасманийский тигр (сумчатое, родом из Австралии) и представители семейства собак (все они млекопитающие). Эти два животных кажутся удивительно похожими физически, но географическое разделение и свидетельства из палеонтологической летописи противоречат идее, что одно произошло от другого или оба произошли от недавнего общего предка. По этой причине было выдвинуто предположение, что они эволюционировали независимо в двух животных, которые внешне настолько близки, что требуется пристальный взгляд на этих двух животных, чтобы отличить их друг от друга! Предположение о том, что два удивительно похожих друг на друга животных (например, собака и тасманийский тигр) эволюционировали независимо друг от друга, не выдерживает критики и представляет собой серьезную проблему для эволюции.

Гипотеза  о конвергентной эволюции была выдвинута для объяснения многочисленных примеров гомологии, в которых имеющиеся данные свидетельствуют о том, что рассматриваемые животные не были тесно связаны по происхождению. Примером такой необоснованной гипотезы может служить следующее:

«Некоторые сходства между отдаленными видами могут быть вызваны адаптацией к сходной среде обитания, что извествно как конвергентная эволюция. Развитие обтекаемых плавников у рыб (костистые рыбы) и плавников у дельфинов (млекопитающие) аналогично: они функционируют одинаково, но очень различны по основному строению. … Оригинальная классификация животных Линнея не делает различия между аналогичными и гомологичными структурами. Существа часто помещались в одни и те же группы по сходству с воображаемым «Божьим планом» или «замыслом». Со времен Дарвина … виды классифицируются так, чтобы отражать относительную близость или удаленность их общего предка».^[25]

Одна из проблем гипотезы конвергентной эволюции состоит в том, что она требует «изобретения колеса» десятки или даже сотни раз. Предполагается, что глаз развивался независимо друг от друга целых 60  раз.^[26] Учитывая малую вероятность эволюции одного глаза или организма, вероятность того, что это произойдет много раз, неоправданна. Гулд заметил, что даже если бы эволюция повторилась тысячу раз, она, вероятно, больше не породила бы человеческий разум.^[27]

Рудиментарные органы и гомология

Другая ветвь сравнительной анатомии изучает структуры человека (и других так называемых «высших» форм жизни), которые эволюционисты считали остатками структур, необходимых или полезных у «низших», менее развитых и менее сложных предковых форм, но которые теперь больше не нужны. В этом случае гомологичный орган у более развитого животного менее развит или даже считается бесполезным. Такие гомологичные структуры или органы называются рудиментарными, причем большинство примеров представляют собой предполагаемые остатки, возникшие в результате утраты более ранней, более развитой структуры. Эволюционисты с гордостью указывали на более чем сотню таких структур у человека, но их число постоянно уменьшалось по мере того, как возрастали знания об анатомии.

Сегодня обычно упоминается лишь пара примеров (и нет никаких сомнений, что даже те немногие примеры, которые обычно упоминаются, полезны, а не рудиментарны). Как отмечал Ховит (Howitt),^[28] знаменитый немецкий анатом Видерсхайм (Wiedersheim) перечислил 180 рудиментарных органов в человеческом теле, но с ростом знаний было обнаружено, что каждый из них имеет важную функцию, хотя функции некоторых органов в настоящее время рассматриваются как второстепенные или вспомагательные.^[29],[30]

Более того, если можно доказать существование некоторых рудиментарных органов, то они служат опорой не для эволюции, а для де-эволюции, т. е. эволюции в обратном направлении. Эволюционисты должны продемонстрировать, что развитие новых и полезных органов происходит и сегодня. Они также должны доказать, что существует процесс, который может формировать новые структуры, называемые зарождающимися органами, вместо того чтобы пытаться документировать, что некогда полезные органы теперь бесполезны. Свидетельства развития новых органов или органов, находящихся в процессе эволюции, были бы доказательствами эволюции. На данный момент нет никаких свидетельств существования какого-либо зарождающегося органа.

Эмбриология и гомология

Одна из главных проблем заключается в том, что во многих случаях органы и структуры, которые кажутся идентичными (или очень похожими) у разных животных, не развиваются из одной и той же структуры или группы эмбриональных клеток. Нередко можно обнаружить, что фундаментальные структуры (например, пищеварительный тракт), формируются из различных эмбриологических тканей у разных животных. Например, у акул пищеварительный тракт формируется из свода гастральной полости зародыша; у лягушек же он формируется из свода и дна гастральной полости; а у птиц и рептилий он формируется из нижнего слоя (гипобласта) эмбрионального диска (бластодермы).^[31]

Даже классический пример передних конечностей позвоночных, упоминаемый Дарвином (и приводимый в сотнях учебников в качестве доказательства эволюции), теперь оказался ошибочным в качестве примера гомологии. Причина в том, что передние конечности часто развиваются из разных сегментов тела у разных видов по схеме, которая не может быть объяснена эволюцией. Передние конечности тритона развиваются из 2 по 5-й сомит эмбриона; у ящериц они развиваются из 6-9 сомитов; у людей же они развиваются из сомитов 13-18.^[32] Дэнтон (Denton) пришел к выводу, что это свидетельствует о том, что передние конечности обычно вообще не являются гомологичными по развитию. В качестве примера он привел развитие почки позвоночных, которое бросает вызов предположению о том, что гомологичные органы развиваются из гомологичных эмбриональных тканей.

«У рыб и амфибий почка формируется непосредственно от эмбрионального органа, известного как мезонефрос, в то время как у рептилий и млекопитающих мезонефрос дегенерирует к концу эмбрионального развития и не играет никакой роли в формировании взрослой почки, которая, вместо этого, формируется из дискретной сферической массы мезодермальной ткани, метанефроса, который развивается совершенно независимо от мезонефроса».^[33]

Аргументы, используемые эволюционистами, приобрели новое значение в свете исследований, проведенных за последние полвека. Например, Добжанский (Dobzhansky) утверждал, что:

«Конечно, некоторые несгибаемые анти-эволюционисты все еще настаивают на том, что гомология означает лишь то, что Творец произвольно решил создать гомологичные органы у совершенно неродственных организмов. Это мнение можно назвать безоговорочно кощунственным: оно фактически обвиняет Творца в том, что Он устроил вещи так, что они предполагают эволюцию только для того, чтобы ввести в заблуждение честных исследователей Его работ».^[34]

Это исследование подтверждает вывод из теории биотического сообщения ReMine, о том, что мир природы был специально разработан, чтобы выглядеть так, будто он не эволюционировал, а был создан.^[35] ReMine  использует самые разнообразные примеры, чтобы поддержать свой тезис, которого придерживаются многие в креационистском сообществе. ReMine отмечает, что гомология использовалась в качестве доказательства против Творца в течение десятилетий, но, как показывает этот обзор, она решительно поддерживает теорию биотических сообщений.

Биохимическая гомология

Аргумент гомологии из биохимии параллелен аргументу в анатомии. Эволюционисты предполагают, что точно так же, как изучение сравнительной анатомии обнаружило доказательства анатомических гомологий, точно так же исследования:

«…биохимии различных организмов выявило биохимические гомологии. На самом деле биохимическое сходство живых организмов — это одна из самых замечательных особенностей жизни… Ферменты цитохрома присутствуют практически в каждом живом организме: растительном, животном и протисте. Ферменты цикла лимонной кислоты также почти повсеместно распространены. Хлорофилл а содержится во всех зеленых растениях и почти во всех фотосинтетических протистах. ДНК и РНК присутствуют в каждом живом организме и, насколько мы можем судить, содержат один и тот же наследственный кодирующий механизм. Тот факт, что под невероятным разнообразием живых существ скрывается огромное единообразие биохимических функций, трудно интерпретировать каким-либо иным способом, кроме эволюционного. По-видимому, эти молекулы нашли свое нынешнее применение очень рано в истории жизни, и почти все современные формы унаследовали способность производить и использовать их».^[36]

Тот факт, что животные «так похожи по своему химическому составу», уже давно используется для поддержки дарвинизма.^[37] Но обширные биохимические исследования показали, что простейшая причина биохимической гомологии заключается в том, что всякая жизнь нуждается в сходных неорганических элементах, соединениях и биомолекулах; следовательно, всякая жизнь должна использовать сходные метаболические пути для обработки этих соединений. Большинство организмов, которые используют кислород и полагаются на метаболизм углеводов, жиров и белков, должны использовать цикл лимонной кислоты, который удивительно похож во всех организмах. Кроме того, при превращении большинства белков в энергию, производится аммиак, который для выделения перерабатывается аналогичными способами у многих организмов. Эволюционисты должны объяснить, почему миллиарды лет эволюции не привели к существенным различиям в биохимии жизни.

Многие биохимические структуры/системы дрожжей и других так называемых «примитивных форм жизни» почти идентичны по тем классам органических соединений, которые используются в организме человека. С некоторыми незначительными вариациями, вся жизнь использует тот же самый класс сахаров и липидов, те же самые 20 аминокислот, около 14 витаминов и тот же самый основной генетический код.^[38]

Даже сложные белки, используемые во всей жизни, часто идентичны или очень похожи. Соответствие существует даже между такими настолько разными формами жизни, как прокариоты и эукариоты. Рибосомы бактерий, несмотря на существование сигналов трансляции и других различий, обладают достаточным сходством, чтобы их можно было заставить «осуществлять трансляцию человеческих м-РНК в человеческие белки — и обратно».^[39] Проблема для эволюционистов состоит в том, что биохимия всей жизни, даже той, которая якобы разделена сотнями миллионов лет геологического времени и эволюции, слишком схожа. Несмотря на многочисленные существенные различия между двумя основными клеточными формами (эукариотами и прокариотами), они оба являются

«…поразительно похожи на биохимическом уровне … Прокариоты и эукариоты состоят из сходных химических компонентов. За редким исключением, генетический код в обоих случаях одинаков, как и способ выражения генетической информации в ДНК. Принципы, лежащие в основе метаболических процессов, и большинство наиболее важных метаболических путей идентичны. Таким образом, под глубокими структурными и функциональными различиями между прокариотами и эукариотами скрывается еще более фундаментальное единство: молекулярное единство, лежащее в основе жизненных процессов».^[40]

Хотя в жизни существует много биохимических сходств, существуют миллионы биохимических различий, которые необъяснимы с помощью эволюции. Многие из этих различий не дают селективного преимущества, как это подразумевается в утверждении о том, что дарвинистские механизмы точно настроили жизнь за последние 3,6 миллиарда лет. Креационисты предполагают, что такие различия существуют из-за необходимости экологического равновесия, а также потому, что Создатель решил использовать разнообразие. Кроме того, если бы одно соединение в организме было изменено, то десятки других соединений, с которыми оно взаимодействует, часто также нуждались бы в изменении, чтобы вся биологическая система могла функционировать как гармоничная единица.

Генетика и гомология

Согласно эволюционной теории, гомологичные признаки запрограммированы сходными генами. Сходство последовательностей генов указывает на общее происхождение, поскольку такое сходство вряд ли возникнет независимо в результате случайных мутаций. Если кости человеческой руки развились из тех же предшественников, что крыло летучей мыши и копыто лошади, как учит эволюция, то мы должны быть в состоянии проследить эти предполагаемые гомологии до ДНК, которая кодирует их. Некоторые генетики полагали, что это знание позволит им найти химическую формулу, необходимую для создания руки, ноги или другой структуры. Но как только биологи получили более глубокое понимание генетики, они обнаружили, что то, что обозначается как гомологичные структуры у разных видов, часто производится совершенно разными генами.

Гомология предсказывала, что признаки, продуцируемые подобными генетическими последовательностями, являются филогенетически гомологичными. В настоящее время существует так много исключений из этого предсказания, что понятие генетической гомологии теперь нельзя назвать правилом, а скорее исключением. Классический пример — мутации в некоторых гомеозисных генах,^[41] которые могут вызвать массовые изменения в морфологии, такие как появление двух пар крыльев вместо нормальной единственной пары или замена антенны мухи ногой (или даже могут вызвать развитие глаз на ноге мухи). Гены, которые дают результаты, аналогичные с гомеозисными генами для крыльев мух, были обнаружены у большинства других видов животных, включая млекопитающих и людей.^[42]

В другом примере, ген, управляющий цветом глаз мыши, также управляет физическим размером мыши; но ген, управляющий цветом глаз плодовой мухи, управляет не размером плодовой мухи, а морфологией женских половых органов.^[43] Хотя мыши и мухи имеют один и тот же ген, называемый безглазым  (Eyeless), который управляет развитием их глаз, фасеточный глаз мухи сильно отличается от глаза млекопитающего мыши. Как у мух  ген Antennapedia, так и мышиный ген Eyeless, являются сходными гомеозисными генами, управляющими развитием структур, которые не являются гомологичными ни по постдарвиновскому филогенетическому, ни по классическому морфологическому определению.^[44]

Открытие того, что сходные гены регулируют такие радикально разные структуры, сильно противоречит концепции гомологии. Так много генов, используемых в высших организмах, имеют множественные эффекты, что Эрнст Майр (Ernst Mayr) предположил, что гены, управляющие только одним признаком, редки или вообще не существуют. Вывод о том, что последовательного соответствия между одним геном и одной характеристикой не существует, был главным препятствием для дарвиновской интерпретации гомологии. Поскольку эволюционные биологи не смогли предоставить биологическую основу для своих исследований гомологии, Рот (Roth) пришел к выводу, что «название эссе Де Бира (de Beer, 1971 год) —  |Гомология, нерешенная проблема|  — |остается точным описанием … Отношения между процессами на генетическом, эволюционном, грубом фенотипическом и эволюционном уровнях остаются черным ящиком».^[45] Исследования на молекулярном уровне не смогли продемонстрировать ожидаемого соответствия между изменениями генных продуктов и изменениями организма, предсказанными эволюцией.^[24]

Эволюция при помощи мутаций ДНК «в значительной степени не связана с морфологической эволюцией».^[46] Примером этого может служить большое морфологическое различие, существующее между человеком и шимпанзе, несмотря на большое сходство в их ДНК.^[46] Короче говоря, мы теперь знаем, что:

«…в общем случае гомологию таких структур, как органы или системы органов, нельзя приписать наследованию гомологичных генов или наборов генов. Следовательно, гомология органов не может быть сведена к гомологии генов. Ван Вален (Van Valen) тоже признает это и поэтому предлагает в качестве альтернативы свести гомологию к непрерывности [развивающейся] информации. Информация — это не то же самое, что генотипическая нуклеиновая кислота. Но что это такое на самом деле, а также ее непрерывность, все еще остается нерешенной проблемой».^[47]

Вывод

По мере того как ученые все больше узнавали об анатомии, физиологии и особенно генетике, концепция гомологии все чаще подвергалась нападкам. Однако одна из проблем заключалась в том, что часто приводились примеры, которые, казалось бы, соответствовали эволюционным предположениям, в то время как многие примеры, которые не соответствовали им, игнорировались. И со временем обнаруживалось все больше и больше примеров, которые приходилось игнорировать. В конце концов, как заметил один наблюдатель, гомология привела дарвинистов к тому, что они собрали тщательно отобранные примеры, которые, казалось бы, доказывали отношения предков и потомков, и часто были весьма убедительными. Кроме того, как заметил Милтон (Milton):

«Именно на гомологию опираются дарвинисты, чтобы заполнить пробелы в палеонтологической летописи. … Именно гомология лежит в основе диаграмм, составленных дарвинистами от Геккеля до наших дней и показывающих, как все живые существа связаны между собой. В конечном счете, однако, именно гомология стала самым большим камнем преткновения для дарвиновской теории, ибо на последнем и самом важном препятствии гомология пала».^[48]

Недавний информационный взрыв в эмбриологии, микробиологии, генетике и особенно молекулярной биологии показал в мельчайших деталях, как строятся растения и животные на молекулярном уровне. Если бы дарвиновская интерпретация гомологии была верна, то мы ожидали бы, что те же самые гомологии, обнаруженные на макроскопическом уровне, существуют также и на микроскопическом, биохимическом и генетическом уровнях. То, что часто обнаруживают исследователи в каждой из этих областей, сильно подорвало концепцию гомологии. В настоящее время существует так много исключений, что молекулярный биолог Майкл Дэнтон (Michael Denton) пришел к выводу, что теория гомологии должна быть отвергнута. Его главный аргумент состоит в том, что генетические исследования не показали, что гомологичные структуры продуцируются гомологичными генами и следуют гомологичным паттернам эмбриального развития. Вместо этого, генетика обнаружила, что гомологические структуры «часто определяются негомологичными генетическими системами», и более того, гомология «редко может быть обращена обратно в эмбриологию».^[49]

Почему большинство ученых принимают теорию макроэволюции? Главная причина заключается в том, что в настоящее время это общепринятое мировоззрение ученых — идея, которой они пропитываются с самых ранних дней обучения и которой они окружены ежедневно. Большинство ученых находятся под влиянием социального давления, и многие верующие боятся обвинений со стороны своих коллег-ученых, из-за того, что  они не соответствуют тому, что в настоящее время считается правильным. Чтобы доказать свою ортодоксальность, многие ученые стали антинаучными и приняли религию 20-го века — натурализм.^[50] Вера в эволюционизм требует доверчивости, вызванной отчасти давлением, чтобы соответствовать миру науки, который насыщен натурализмом.

Благодарность

Я хотел бы поблагодарить д-ра Уэйна Фрейра (Wayne Frair), д-ра Берта Томпсона (Bert Thompson) и Джона Вудмораппа (John Woodmorappe) за их критический обзор чернового варианта этого документа.

Ссылки и примечания 

1. Berra, T., Evolution and the Myth of Creationism, Stanford Univ. Press, p. 117, 1990.
2. Denton, M., Evolution: A Theory in Crisis, Adler and Adler, Bethesda, p. 143, 1986.
3. Jones, A.J., A creationist critique of homology, CRSQ, 19(3):156-175, 1981.
4. Hickman, C., Roberts, L. and Larson, A., Integrated Principles of Zoology, William C. Brown, Dubuque, pp. 159-160, 1996.
5. Darwin, C., The Origin of Species, 6th Ed., pp. 434-435, 1872.
6. Wellhouse, W. and Hendrickson, G., A Brief Course in Biology, Macmillan, New York, p. 147, 1928.
7. Milner, R., The Encyclopedia of Evolution, Facts on File, New York, p. 218, 1990.
8. Conklin, E.G., Embryology and evolution; in: Mason, F., Creation by Evolution, Macmillan, New York, pp. 72, 74, 1928.
9. Barr, S.M., Untangling evolution, First Things 78:15, 1997.
10. Dobzhansky, T., Evolution; Genetics and Man, John Wiley & Sons, New York, pp. 227-228, 1959.
11. Milner, Ref. 7, p. 218.
12. Berry, R.J. and Hallam, A., The Encyclopedia of Animal Evolution, Facts on File, New York, 1987.
13. Boyden, A., Homology and analogy. A critical review of the meaning and implications of these concepts in biology, The American Midland Naturalist 37(3):648-669, 1947.
14. Wells, J. and Nelson, P., Homology: a concept in crisis, Origins and Design 18(2):12, 1997.
15. Boyden, Ref. 13, p. 648.
16. Berry and Hallam, Ref. 12, p. 82.
17. Audesirk, T. and Audesirk, G., Biology: Life on Earth, Prentice Hall, Upper Saddle River, NJ, 1999.
18. Jones, Ref. 3, p. 159.
19. Gould, S.J., The heart of terminology, Natural History 97(2):26, 1988.
20. Siddall, M., The Follies of Ancestor Worship, Nature Debates, p. 1, 19 November 1998.
21. Huxley, T.H., The anniversary address of the President, Quarterly Journal of the Geology Society of London 26:XLII-LXIV, 1870.
22. Siddall, Ref. 20, p. 5.
23. From Lewis, R., Human Genetics: Concepts and Applications, 4th Ed., McGraw Hill, New York, 2001.
24. Wells and Nelson, Ref. 14, p. 14.
25. Milner, Ref. 7, p. 218.
26. Dawkins, R., Climbing Mount Improbable, W.W. Norton, New York, 1996.
27. Gould, S.J., Wonderful Life, W.W. Norton, New York, pp. 233-234, 1989.
28. Howitt, J., Evolution, Science Falsely So-Called, Christian Crusade, Toronto, p. 27, 1970.
29. Scadding, S.R., Do vestigial organs provide evidence for evolution? Evolutionary Theory 5:173-176, 1981.
30. Bergman, J. and Howe, G., Vestigial Organs are Fully Functional, Creation Research Books, Terre Haute, 1990.
31. deBeer, S.G., Homology, An Unsolved Problem, Oxford University Press, London, p. 13, 1971.
32. de Beer, Ref. 31, pp. 8-9.
33. Denton, Ref. 2, p. 146.
34. Dobzhansky, Ref. 10, p. 228.
35. ReMine, W., The Biotic Message, St. Paul Science, St. Paul, p. 457, 1993.
36. Kimball, J., Biology, Addison-Wesley Pub., Reading, p. 547, 1965.
37. Kroeber, E., Wolff, W. and Weaver, R., Biology, D.C. Heath Co., Lexington, p. 483, 1969.
38. Hoagland, C. and Dodson, B., The Way Life Works, Random House, 1995.
39. Hoagland and Dodson, Ref. 38, p. 122.
40. Prescott, L., Harley, J. and Klein, D., Microbiology, Wm C. Brown, Dubuque, p. 87, 1990.
41. Гомеозисный ген продуцирует фактор транскрипции, который контролирует активность набора генов, необходимых для формирования завершенной структуры тела, например, антенны насекомого.
42. Lewis, R., Human Genetics, McGraw Hill, New York, 2001.
43. Wells and Nelson, Ref. 14, p. 15.
44. Wells J., Icons of Evolution, Regnery, Washington, pp. 73-77, 2000.
45. Roth, V.L., The biological basis of homology; in: Humphrey, C. J. (Ed.), Ontogeny and Systematics, Columbia University Press, New York, pp. 1, 16, 1988.
46. Raff, R.A. and Kaufman, T.C., Embryos, Genes, and Evolution, Macmillan, New York, pp. 67, 78, 1983.
47. Sattler, R., Homology—a continuing challenge, Systematic Botany, 9(4):386, 1984.
48. Milton, R., Shattering the Myths of Darwinism, Park Street Press, Rochester, p. 179, 1997.
49. Denton, Ref. 2, p. 145.
50. Johnson, P., Science without God, Wall Street Journal, p. A10, 1993.